Новая религиозная политика: контроль без свободы совести и без православия

На религиозной сфере в России отражаются те же самые процессы, которые происходят в общественно-политической сфере. Среди религиозных организаций также пытаются найти «иностранных агентов», хотя и неформально. По закону религиозное объединение нельзя признать «иностранным агентом», даже если оно будет получать финансирование из-за рубежа. Общины верующих в масс-медиа и в выступлениях многих чиновников и политиков делят на «своих» и «чужих», на «сектантов» и «традиционные религии». В законах также нет никаких подобных определений – формально все равны.

Однако религиозное правовое поле затронула другая общая тенденция российского законодательства. Там, где нельзя нарушать Конституцию РФ и демократические нормы, законодатели вводят максимально широкие и расплывчатые определения, которые позволяют действовать чиновникам и правоохранительным органам по ситуации, на свое усмотрение. Это касается, прежде всего, определений того, что такое экстремистская и политическая деятельность. Расширительное толкование провоцирует произвол, но одновременно не позволяет (или, по крайней мере, не обязывает) проводить тотальные репрессии.

Очередные поправки к Закону о свободе совести, принятые в июле 2015 года, установили фактически систему контроля за религиозными группами, которые ранее могли действовать без регистрации. Еще после 2009 года, когда разрабатывался Закон о некоммерческих организациях, сначала усложнилась, затем упростилась отчетность НКО. Многие религиозные объединения решили отказаться от регистрации своих филиалов, а также общественных инициатив в качестве организаций. Существование в качестве религиозной группы без регистрации в 2000-е годы стало казаться самым лучшим выходом, чтобы избежать "наездов" представителей власти. Другой удар был нанесен, когда в 2013 году, в том числе и религиозные объединения стали проверять на наличие иностранного финансирования в рамках общей политики поиска "иностранных агентов". Были отдельные жалобы со стороны мусульман, протестантов, католиков на то, что верующим приходилось отвечать на унизительные вопросы, типа "а не шпионы ли вы?".

Россия избежала пути среднеазиатских государств, когда жестко пресекается деятельность религиозных групп. Однако законодатели решили оставить возможность для зачистки публичного пространства от «иностранных» и «внутренних агентов», которые по каким-то причинам не доверяют власти «проверяющих» и уходят в «домашние группы».

Подробный правовой анализ поправок к Закону о свободе совести по религиозным группам содержится в интервью адвоката и члена Совета по правам человека при президенте РФ Владимира Ряховского. Попробуем тезисно изложить последствия нового законодательства для верующих и для религиозной политики.

1. В новых поправках нет четких санкций и четких обязательств, то есть по идее полиция и ФСБ могут сказать религиозной группе, что она должна уведомить органы юстиции о своем существовании (сами органы юстиции по закону не вправе сами что-либо предпринимать по отношению к незарегистрированным группам).

2.Представление личных данных верующих (членов религиозных групп) может быть обжаловано в суде (и затем жалоба может быть подана в Европейский суд по правам человека и Конституционный суд РФ). Это противоречит законодательству, а поэтому любой суд будет в той или иной степени на стороне верующих.

3.Штраф за непредоставление сведений или принуждение к уведомлению группы верующих, которые собираются где-нибудь на квартире, может быть обжаловано в суде (и затем жалоба может быть подана также в Европейский суд и Конституционный суд РФ). Подобный контроль и по сути препятствие совместному исповеданию веру гражданами РФ противоречит общим нормам ст. 28 Конституции РФ. Страсбургский суд может принять решение в пользу верующих.

4.Органы юстиции могут полагать, что религиозные организации должны теперь перед ними отчитываться и предоставлять все сведения о религиозных группах, имеющих отношение к централизованным организациям. Скорее всего, организации не будут соблюдать эти ожидания или предписания (обязать на все 100 % органы юстиции также вроде бы не могут), а если и будут предоставлять информацию, то формально.

5.Поскольку новые поправки позволяют действовать в русле вседозволенности, то группа, которая не уведомила органы юстиции, может остаться безнаказанной, не попав в список групп, который заведут органы юстиции или ФСБ. Но если ФСБ решит составить свой список групп, то им уже не отвертеться. А что будет обозначать попадание в список религиозных групп Минюста РФ вообще непонятно - Минюст может представить статистику религиозных групп, которая будет также сомнительная, как и число зарегистрированных религиозных организаций.

6. Российские политики считают опасным оставлять религиозные движения в расслабленном состоянии. Поэтому все ставятся в лукавую ситуацию - местные власти могут не применять эти поправки, но правоохранительные органы могут применить, если захотят прижать группу мусульман или пятидесятников. Власти хотят отстаивать что-то традиционное в политике, а следствием недобросовестного применения поправок к Закону о свободе совести будут жалобы в Европейский суд по правам человека, который с очевидностью встанет на сторону верующих. И это надолго займет время и силы религиозных организаций, заставит еще раз сказать, что Страсбург давит на Россию, а Россия выступают против «сект» и защищает свои «традиционные религии».

Новая религиозная политика, которая складывается в России, сохраняет либеральные светские черты, которые прописаны в основных положениях Конституции РФ. Волюнтаризм этой политики относителен – ни одна религиозная группа общества или религиозное направление не подвергается полному искоренению, а дискриминация довольно поверхностна.

Для государства важными оказываются две цели – борьба с экстремизмом на религиозной почве, а также контроль за потенциальными «западными агентами».

Неожиданной оказывается еще одна задача или тенденция – это стремление ограничить политические амбиции и требования представителей Русской православной церкви. В этой связи символично, что московские власти уже чаще, чем ранее, идут навстречу противникам строительства православных храмов в парках. Ситуация вокруг главы Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества прот. Всеволода Чаплина, сторонника агрессивного продвижения интересов РПЦ во властных структурах, также говорит сама за себя. Инициативы отца Всеволода Чаплина игнорируют в Общественной палате РФ, о чем он сам публично заявил. 9 октября отца Всеволода не пригласили на заседание Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при президенте РФ. В результате отец Всеволод обвинил сотрудников Администрации президента РФ в том, что они боятся критики и скрывают своих просчеты от руководства, не давая выступать отцу Всеволоду (при этом, митрополит Иларион стал 9 октября стал основным выступающим от РПЦ на заседании Совета).

Государство не готово к введению православия в Конституцию или протекционистских по отношению к православию положений в законодательстве России. Тогда все будет ясно и четко. Но это нарушит баланс формальных демократических норм, сложившийся за последние 25 лет.

Роман Лункин.