Анатолий Пчелинцев. Отшельники (из книги «Суд и вера: записки адвоката»)

В марте 1999 года внимание всей страны было привлечено к небольшому районному центру в Якутии. По центральным каналам телевидения, а также в газетах сообщалось о том, что в г. Алдане задержали группу отшельников в количестве 73 человек, которые вышли из тайги, где проживали и которые насильственно захватили трехэтажное здание местной администрации. Среди верующих были как взрослые, так и дети, последних насчитывалось 28 человек. Администрацию района группа удерживала в течение трех суток, пока вооруженный ОМОН не освободил здание. Лидера общины Олега Пискуна и некоторых других активистов из числа мужчин задержали и поместили в следственный изолятор, всех женщин временно разместили в районной больнице, а детей в детском доме.

В процессе разбирательств выяснилось, что незадолго до описываемых событий на месте прежней стоянки группы, был убит десятилетний мальчик Миша Дулов, о чем рассказали дети. Взрослые об этом факте умалчивали. Оперативные сотрудники милиции, выехавшие в тайгу на место захоронения, произвели эксгумацию тела мальчика. По заключению судебно-медицинской экспертизы смерть ребенка наступила в результате травматического шока. По всей видимости, он скончался еще в то время, когда его избивали.

Еще ранее, за три месяца до трагической развязки руководитель общины разослал в ряд СМИ, федеральные органы власти и руководству республики Якутия вероучительный документ, переписанный от руки детским почерком, под странным названием «Заявление-отказ», в котором излагалось мировоззрение общины. Копия этого заявления поступила и в редакцию журнала «Религия и право». Этот документ являлся скорее чем-то вроде социального (а правильнее было бы сказать – антисоциального) учения, с большим количеством цитат из Библии, нежели собственно вероучительным кредо.

Поэтому с уверенностью судить о конфессиональной принадлежности группы по данному документу, который не содержал основных сведений, касающихся собственно предмета веры ее членов, было нельзя.

Однако попытки проанализировать неординарную алданскую ситуацию с точки зрения религиоведческой и юридической отступали перед лицом драмы на второй план. Вопросы, ранее, казалось бы, ничем не связанные между собой, сошлись в одной точке и требовали ответа, каков мотив убийства ребенка и почему оно стало возможным?

Между тем некоторые журналисты без должной проверки фактов поспешили заявить, что это ритуальное жертвоприношение, принесенное общиной евангельских христиан пятидесятников. Газета «Комсомольская правда» даже поместила статью под названием «Пятидесятники убивают от Алдана до Бразилии» со ссылкой на мнение скандального московского сектоведа. Уважаемая газета «Известия» сопроводила информацию о событиях в Алдане также собственным комментарием о пятидесятническом движении. Возбуждение прессы было вполне понятно – подобное происходит не каждый день, да и сами участники драмы, прямо скажем, не совсем обычные.

Как только в СМИ появились сообщения о том, что ритуальное убийство и захват здания администрации в Алдане совершили люди, принадлежащие к религиозной группе пятидесятников, у этих общин стали возникать серьезные проблемы в разных регионах России. Аргументация носила примерно такой характер: «То, что вы сделали в Якутии, можете повторить и здесь»! В Волгограде и Казани им было отказано в перерегистрации. В Магадане, Кирове, Костроме и ряде других регионов по искам прокуроров общины пятидесятников попытались ликвидировать в судебном порядке. По сути, на христиан данной конфессии начались гонения. Дело дошло до того, что в Магадане и Кирове несколько сотен верующих публично заявили о своем намерении добиваться политической эмиграции в связи с необоснованными обвинениями, вызвавшими многочисленные факты религиозной дискриминации и нарушений права на свободу совести и убеждений.

Чтобы внести ясность лидеры пятидесятнического движения России срочно провели пресс-конференцию, на которой сделали официальное заявление о том, что указанная группа не входит ни в одно централизованное объединение пятидесятников и по своим убеждениям, изложенным в «заявлении-отказе», не соответствует их социальной доктрине и вероучению.

По мнению ряда религиоведов, с большей вероятностью этих отшельников можно было бы причислить к православным, католикам или старообрядцам, поскольку традиция отшельничества и затворничества не типична для протестантов. В любом случае необходимо было тщательно проверить все обстоятельства и только после этого говорить о конфессиональной принадлежности группы отшельников и о мотивах убийства мальчика, дабы не будоражить не проверенными и преждевременными выводами общественное мнение.

После упомянутой пресс-конференции ко мне обратились лидеры пятидесятнического движения с просьбой выехать на место и разобраться в обстоятельствах дела. Такая же просьба поступила от председателя Комитета Государственной Думы по делам общественных объединений и религиозных организаций, поскольку в Комитет поступали обращения от органов исполнительной власти и граждан, и нужна была объективная информация о данной общине и о случившемся.

Заручившись письменной поддержкой упомянутого Комитета и сделав предварительный звонок главе Алданского района, я вылетел в Якутск. Если в Москве уже ощущалось легкое дыхание весны, то в Якутии стояли крепкие морозы. Чтобы не терять время на ожидание общественного транспорта я решил добраться от Якутска до Алдана на такси. Население страны медленно приходило в себя после недавнего финансового кризиса и таксистов, готовых тут же тронуться в путь, оказалось немало. Тем более по северным меркам 530 км это не расстояние. Как позже рассказывал водитель, на Севере съездить в соседний поселок в магазин за 200 км за продуктами или водкой в порядке вещей. Очевидно, что географическое положение данного региона накладывает отпечаток на характер человека и его представления о времени и пространстве.

Итак, забравшись в «Жигули» шестой модели, мы двинулись в путь через тайгу по укатанному заснеженному тракту. На удивление машин было много, особенно трейлеров и лесовозов. На мой вопрос, что будем делать, если вдруг машина заглохнет, водитель отреагировал спокойно: «Здесь в беде не оставят, это Север и существуют негласные правила взаимовыручки». Признаюсь, что в тот момент, когда за бортом было почти минус 30 градусов, мне эти правила очень понравились.

Дорога за разговорами пролетела незаметно. За весь путь мы остановились один раз заправить машину топливом, а заодно и размяться. Уже ближе к полуночи мы въехали в Алдан, когда-то гремевший на всю страну как город золотодобытчиков и геологов, куда граждане ехали за большими деньгами. Однако в последнее время город медленно терял былую славу, некоторые прииски, исчерпав себя, закрывались и старатели уходили вглубь тайги в соседние районы.

Я остановился в единственной в городе гостинице. Номер был неуютный и холодный. Переночевав и позавтракав в гостиничном кафе, я отправился в администрацию района. Глава администрации Сергей Петрович Литвиненков был уже на рабочем месте. В кабинете находились также заместитель начальника местного отдела милиции и прокурор района. Они ввели меня в курс дела. Я узнал, что уголовное дело возбудили по факту смерти ребенка и самовольного захвата районной администрации. Дело принял к производству следователь районной прокуратуры. Руководитель религиозной группы Олег Пискун и еще несколько мужчин из группы, находились в камере предварительного заключения. Однако, как посетовал прокурор, Пискун категорически отказывался отвечать на любые вопросы и хранил полное молчание. При такой позиции основного фигуранта сбор доказательств по делу серьезно осложнялся.

В ходе беседы выяснились некоторые подробности из жизни общины. Глава района показал мне статью в газете «Алданский рабочий» за 1993 год, в которой впервые упоминалась данная община, называвшая себя «певцами». Такое название за общиной закрепилось потому, что в общине было несколько гитар, и во время своих служений они пели духовные песни и славили Бога под гитару. А вот в свежей газете «Якутия» журналисты, очевидно не понимая разницы, называли их в статье три раза пятидесятниками и два раза баптистами. Фотоколлаж к статье был выполнен в виде изображения православного священника с восьмиконечным крестом в руках и стоящей рядом с ним томной девы в глухом черном платке. Очевидно, по мнению автора, так должны выглядеть сектанты. При этом сами верующие именовали себя по-разному – «пришельцами», «странниками», «отшельниками» и «скитальцами». Одним словом полная конфессиональная неопределенность. А тут еще пресловутый сектовед Дворкин как всегда «вовремя» подсуетился и, не видя в глаза ни одного члена общины и не пообщавшись с ними, быстро причислил их к пятидесятникам. А вслед за ним это стали повторять журналисты и чиновники.

По свидетельству членов группы, они не находились в общении ни с одним из трех пятидесятнических центров, зарегистрированных на федеральном уровне. Они также категорически отрицали какую-либо связь с любыми иными организованными религиозными движениями, включая православие. То есть были сами по себе. Жила группа в глухой тайге в нескольких сутках пешего перехода на заброшенном прииске, где сохранились старые деревянные постройки. Естественно, никаких благ цивилизации здесь не имелось. Электричество, телевидение, газеты и книги отсутствовали по определению.

В процессе общения выяснились и другие детали. Желая очиститься от мира и дел его, они порвали с ним всякие отношения. Еще в 1996 году они сдали в местную администрацию свои паспорта, военные билеты, дипломы об образовании, свидетельства о браке и другие документы. Некоторые из документов и бумажные деньги, как носители греха и человеческих пороков, сожгли.

Дети, которые находились в группе, естественно ни за какими учебными заведениями не значились, хотя элементарной письменной грамоте их учили взрослые. На этом их образование заканчивалось. Главное, как считал лидер группы, дети должны уметь читать Библию, остальные знания от лукавого.

Серьезные претензии органов власти и опеки вызывал тот факт, что детей в секте жестоко наказывали розгами за малейшую провинность, оставляя на их маленьких телах болезненные раны. При медицинском осмотре практически у всех деток были обнаружены следы побоев в виде кровоподтеков. О том, что на свете есть вкусные конфеты, современные игрушечные автомобили и куклы, дети даже не подозревали.

Когда детей доставили и разместили в детском доме, то они практически не разговаривали, словно волчата сбивались в стайки и старались уйти от общения с другими детьми, а также психологами и воспитателями. Уже через несколько дней эта зажатость прошла. Они подружились с другими обитателями детского дома, повсюду слышался щебет неугомонных детишек, которые заново познавали большой мир, которого их лишили родители.

По поводу Миши Дулова выяснилось, что мама его умерла, когда ребенку было шесть лет. Отец в это время потерял работу и запил. Он совершенно потерял человеческий облик, стал беспричинно бить ребенка, а затем насиловать. Служба попечения и опеки в середине 90-х годов после распада Союза и последовавшего за ним кризиса только приходила в себя и трагедию в семье Дуловых не заметила. Вскоре отец мальчика после очередного обильного возлияния замерз на улице. Миша остался совершенно один, родственников в городе не было. Его подобрала одна из женщин и привела в секту.

Ребенок, который в силу возраста еще не понимал как жестоко и отвратительно с ним обошелся родитель, стал рассказывать другим детям о том, что с ним сделал отец. И тут уже взрослые члены секты проявили свою солидарную агрессию по отношению к одинокому и беззащитному мальчику. За его рассказ, который они восприняли как развращение других детей, главарь секты положил мальчика на лавку и на виду других малышей, в назидание, стал бить розгами по голому телу. Сначала ребенок плакал, затем только всхлипывал, а после и вовсе затих. Двухметровый громила поднял полуживого и полураздетого ребенка и выставил на улицу на мороз, мол, пусть подумает о своем поведении. Так погиб Миша. Его худенькое тельце прикопали неподалеку от лагерной стоянки, а детям приказано было молчать.

Поскольку община порвала все связи с внешним миром, то договоры на работы в тайге с районной администрацией верующие подписывать отказались. Мужчины работали на лесозагатовках. Валили деревья, обрабатывали их и сплавляли по реке. За эту работу районная администрация начисляла деньги. Но поскольку от денег, как символа греха, они отказывались, то деньги сразу переводили в натуральные продукты – подсолнечное масло, муку, консервы, различные крупы и т.п.

Медперсонал к себе не подпускали. Был случай, когда один из последователей отморозил себе кисти рук. Их можно было еще спасти, но члены группы предали все в руки Господа. Однако Бог не помог. Началась гангрена, и молодой мужчина умер в страшных муках от заражения крови.

Среди верующих оказалась женщина, работавшая ранее акушеркой. Однако к ее помощи, даже в необходимых случаях, в группе также принципиально не обращались. Когда две молодые женщины рожали детей, причем у одной из рожениц роды были первыми, что подвержено определенным рискам, то акушерка даже не подошла помочь. Такова была установка в этой секте, вытекающая, якобы из положений Ветхого Завета по отношению к повивальным бабкам. Хотя дипломированная акушерка это совсем не повитуха. Несмотря на все мои старания, я так и не нашел в Библии ничего предосудительного относительно оказания необходимой помощи роженицам.

В конце февраля, когда продукты в общине были на исходе, и, поняв, что до тепла не дотянуть, группа верующих, проделав тяжелый переход по тайге, зашла в город Алдан и захватила здание районной администрации. Как выяснилось аналогичный захват административного здания местного улуса они сделали несколько лет назад в соседнем Усть-Майском районе. Тогда им это сошло с рук. И вот история повторилась. Первоначально они требовали денег, которые им задолжала администрация. Однако предложенные деньги группой приняты не были, и было выдвинуто странное требование о расстреле всей общины. Поскольку власти опасались неадекватных действий со стороны членов группы, в первую очередь по отношению к детям, был произведен захват членов секты ОМОНом.

Имея за плечами опыт следственной и прокурорской работы, а также опыт общения с самыми разными религиозными движениями и их лидерами, я предложил прокурору пройти в камеру предварительного заключения и побеседовать с подозреваемым Пискуном. Он тут же охотно согласился, и хотел уже вызвать следователя. Но я отговорил его от этого шага, поскольку психологически лучше было провести встречу без него. В портфеле у меня лежала Библия. Еще в Москве, готовясь к поездке, я специально взял ее, чтобы при встрече с членами религиозной группы, воспользоваться ею.

Мы расположились в специальной комнате и вскоре к нам в сопровождении двух сотрудников милиции привели главного фигуранта дела. Руки у него были в наручниках, охрана опасалась их снять, поскольку Пискун был высокого роста и имел крепкое атлетическое сложение. Как будто со знаменитой картины Васнецова «Три богатыря» к нам сошел былинный, но отрицательный герой. Я попросил прокурора снять наручники с подозреваемого, он не возражал. Когда «браслеты» сняли, то мужчина стал растирать затекшие запястья. В нашу сторону он не смотрел, его отсутствующий взгляд был устремлен в узкое зарешеченное окно далеко за пределы помещения, в котором мы находились.

Прокурор стал задавать вопросы, однако подследственный, не шелохнувшись, продолжал вызывающе молчать. Прокурор заметно нервничал и, видимо, только присутствие московского коллеги заставляло его сдерживаться и не перейти на повышенный тон. В какой-то момент я достал из портфеля Библию и положил ее на стол перед собой. Вдруг подозреваемый будто очнулся от летаргического сна, повернул голову, и все его внимание сконцентрировалось на Священном Писании. Он пожирал книгу голодными глазами, взгляд стал осознанным. Затем он посмотрел в мою сторону, и наши взгляды встретились, в выражении его глаз я прочитал немую просьбу. Видимо, отсутствие ежедневной духовной пищи в виде чтения Библии для фанатично верующего человека серьезнее всяких физических испытаний и невзгод.

Я открыл Библию и прочел заповеди «не убей» и «возлюби ближнего как самого себя», после чего спросил Пискуна о том, как он понимает эти слова священного текста. Молчавший до сего момента подозреваемый, вдруг оживился и начал говорить. Постепенно у нас возник спор по поводу толкования различных текстов из Писания. Удивленный прокурор, наблюдавший эту картину, обратился к сотруднику милиции, чтобы тот срочно вызвал следователя для ведения допроса. Однако я в очередной раз попросил не делать этого. Надо было дать выговориться человеку. Постепенно от разговоров вокруг Библии мы перешли к жизни общины. На мой вопрос: «К какой конфессии принадлежит община?», - Пискун ответил, что они пришельцы и ни от мира сего. Я заметил, что такой конфессии не существует, тогда он заявил, что они истинные христиане и Бог послал их в эти края молиться за народ, который погибает в грехе.

По поводу гибели мальчика подозреваемый был немногословен. Он заявил, что ребенок рассказывал другим детям нехорошие греховные вещи и тем самым развращал их, за что и был наказан. «Мы исполнили закон Божий», - таковым было его заявление. Примечательно, что 28-летний Олег Пискун, сам являлся отцом четверых детей (младший сын родился в последних числах февраля во время холодного трехдневного пути группы через тайгу из поселка Лаппа на Алдан).

По поводу членов общины он заявил, что они добровольно примыкали к ним из разных районов Якутии, в том числе и из Бурятии. Многие примкнувшие считали себя православными. Во время богослужений, они осеняли себя крестными знамениями. Однако икон в общине не было, за исключением личных небольших иконок у некоторых верующих.

Я стал выяснять особенности религиозной практики общины, чтобы прояснить суть вероучения. Однако это у меня получалось с трудом. Ведущие религиоведы страны, вероятно, также встали бы в тупик, гадая к какой известной деноминации отнести эту группу. Парадокс в том, что они могли бы выйти из какой угодно конфессии. В данном случае следовало бы руководствоваться скорее духом, нежели буквой их вероучения. Этот подход не свойственен науке, но без него никуда не деться в религии. Дух их «Заявления-отказа», в котором перечислены основные принципы их жизни, - дух известного с давних времен традиционного русского сектантства, спасающегося бегством от внешнего мира как проявление формы социального протеста.

Радикальность отказа от мира роднит их со староверами, до сих пор живущих в таежных тупиках Урала и Сибири, также со всеми странниками, скитальцами, отшельниками любого извода. Как тут не вспомнить отшельников в количестве 35 человек включая детей во главе с Петром Кузнецовым, ушедших в октябре 2007 года в добровольный затвор – в пещеру, что рядом с селом Никольское Бековского района Пензенской области и полгода ожидавших в ней конца света.

Поэтому спрашивать, кем по вероисповеданию являются многочисленные самобытные группы «бегунов», «прыгунов», «отшельников» и «странников», особого смысла не имеет. В лучшем случае, можно проследить их генезис от одной из известных крупных религий, но отождествлять систему убеждений данной группы с религией-прародительницей очевидно нельзя.

После встречи с Пискуном я отправился в районную больницу на беседу с женщинами. На момент, когда я туда пришел, они громко молились в самой большой палате. Причем некоторые из них «крещенные святым духом» молились на языках, то есть глоссалиях. Очевидно, по этой причине их и причислили к пятидесятникам. Несколько женщин осеняли себя крестными знамениями и глубоко кланялись. После молитв женщины под гитару стали петь псалмы. Когда они закончили песнопения, главный врач представила меня, и я обратился к ним с вопросом как жить дальше и что теперь делать с детьми. На удивление, но судьба детей их волновала меньше, нежели судьба их духовного лидера Олега Пискуна. Очень странная и не разумная позиция, если учесть, что материнский инстинкт сохранения потомства самый сильный из всех человеческих мотивов.

По поводу Миши Дулова последовал категорический ответ, что «Бог взял его к себе, как головешку из огня». Женщины пытались убедить меня, что там, где Миша сейчас, ему гораздо лучше, чем могло быть здесь, на земле, будь то в общине или «в миру». Я стал возражать. Однако откровенного разговора у нас не получилось, женщины, перебивая друг друга, переходили на крик. Некоторые из них больше отмалчивались. В то же время дважды прозвучала странная и неадекватная просьба о расстреле всей группы. На мой вопрос: «А как же дети»?, - последовал ответ, - «Расстрелять вместе с детьми, на небесах будет лучше». Признаюсь, мне было немного жутко, в здравом ли уме эти матери и жены, готовые пойти на такой шаг.

Через два дня я был в Москве. Вместе с обозревателем журнала «Религия и право» мы написали большую статью в «Независимой газете», где изложили свое видение данной проблемы.

Разумеется, алданская община – это фундаменталистская группа, руководствующаяся в своем вероучении буквальным (хотя, как это всегда бывает, выборочным) прочтением Священного Писания и слепым следованием его букве. Изложение их жизненных принципов в «Заявлении-отказе» само по себе очень значимо. Это не символ веры, а скорее акт отречения от мира. Они так страстно желали очиститься от мира и дел его, что отказались от медицинской помощи, военной службы, образования детей. Они не подписывали никаких договоров, а свои документы и деньги сожгли в костре.

Были ли похожие группы и инциденты за пределами России? Можно вспомнить трагедии «Народного храма» в ноябре 1978 года в Джонстауне (США), «Храма солнца» во французских Альпах в 1995 году, движение за возрождение десяти Божьих заповедей в Уганде в 2000 году, унесшие множество человеческих жизней. Однако алданская трагедия более напоминает то, что произошло в феврале-апреле 1994 года недалеко от города Уэйко в штате Техас (США). Тогда около 80 последователей Дэвида Кореша, включая 21 ребенка, погибли в огне, последовав за своим духовным лидером.

В 1996 году мне довелось быть в Уэйко, где я читал лекции в Бейлорском университете. Я посетил бывшее поместье «Маунт Кармел», что в тридцати минутах езды от города, точнее то место, на котором оно когда-то находилось. Все здания сгорели во время осады, а те, что остались, были снесены бульдозерами. Американцы не любят таких страниц в своей истории и теперь это голые техасские прерии. Как память о трагедии я купил за пять долларов у женщины-хранительницы тех событий дощечку с надписью «From the Aches», то есть «Из пепла». На ней были наклеены оплавленные в пожаре пятицентовая монета, гильза и кусочек бетонной стены.

К сожалению, подобные трагедии периодически повторяются во всем мире. И чтобы этого не было, жизнь и деятельность любых как традиционных конфессий, а особенно новых религиозных движений должна находиться под контролем общества и государства. Особенно тех из них, которые претендуют на абсолютную исключительность и эксклюзивизм. Общество должно достоверно знать, что происходит внутри закрытых религиозных общин, а не иметь искаженную и не проверенную информацию, которой порой в погоне за сенсацией нас пичкают журналисты и так называемые сектоведы.

Через некоторое время в прессе прошла информация о том, что всех женщин-матерей данной секты через суд лишили материнских прав. Олег Пискун и некоторые другие мужчины из этой группы были приговорены к длительным срокам лишения свободы. Сама религиозная группа по суду была ликвидирована и запрещена. Вполне закономерный финал этой трагической истории.

Говорят, что следы этой секты объявились где-то в Бурятии. Однако хочется надеяться, что подобная история больше не повторится и общество извлекло из этой истории правильные уроки.

Анатолий Пчелинцев 
из книги «Суд и вера: записки адвоката»