Вадим Розанов. Дело «бога Кузи»: завтра суд

С момента размещения в Интернете статьи «Дело московских бабушек…» прошло более четырех месяцев. Понимаю, что на фоне других событий интерес к этому делу достаточно ограничен, но поскольку его продолжают обсуждать – кстати, весьма благодарен всем, кто высказал свое мнение – размещу короткую информацию о ходе дела, а также пару глав, которые по соображениям экономии места мы убрали из первоначального текста при публикации.

Еще три месяца, а потом и еще три месяца в тюрьме.

9 марта Надежда Розанова и ее подруги фактически были признаны виновными в судебном заседании Мосгорсуда, который вообще-то рассматривал только вопрос о продлении срока их пребывания под стражей еще на 3 месяца. Продлили, естественно, кто бы сомневался. Но при этом судья А.А.Гуров отметил, что «представленные документы дают основания полагать, что как для нее (Н.А.Розановой), так и для остальных обвиняемых основным источником дохода на протяжении длительного периода выступала систематическая противоправная деятельность, сопряженная с извлечением незаконной прибыли в особо крупном размере, повлекшая причинение материального ущерба 15 потерпевшим»

Браво, судья Гуров! Не рассматривая дело по существу, не изучая доказательств, показаний сторон, вообще не предоставляя возможность защите и обвиняемым хотя бы что-то сказать на эту тему, Вы определились и с противоправной деятельностью, и с особо крупным размером, и даже с числом потерпевших.

Зачем вообще было нужно принимать такое решение? Думаю, отчасти его спровоцировала моя первая статья. В одном из судебных решений теперь появилась хотя бы какая-то оценка причин, по которым женщин держат в СИЗО уже полтора года. То есть «болевые точки» нашего современного правосудия были обозначены правильно.

Судья очень внимательно выяснял, с каким количеством томов дела (всего их 74) ознакомились арестованные и их адвокаты, занес все цифры в постановление, но абсолютно проигнорировал крик души арестованных: да не с чем нам было знакомиться, из 50 готовых томов 33 – с фотографиями денежных купюр)!

А вообще смотреть на это действо было жутко. Надежда держалась, о ее подругах такое сказать трудно. Проведенные в СИЗО полтора года явно не пошли на пользу той из них, которой 13 марта исполнилось 65 лет. Дай ей Бог здоровья и скорейшей свободы. Еще одна женщина, находившаяся в день суда в голодовке уже четвертый день, с фанатическим упорством просила суд: освободите Попова! Он – замечательный человек и так страдает!

Я совсем не разделяю эту веру и очень критически отношусь к Попову, но такая сила веры в любом случае вызывает уважение. С такой верой люди шли на костер и на крест. Тем, кто «верил правильно», повезло, и в историю они вошли как священномученики и святые. В нашем случае исход будет иным.

Итак, прошли еще три месяца. Надо признаться, сначала следствие ускорилось. Обвиняемым оставалось ознакомиться всего лишь с десятком томов, была надежда, что этот кошмар близится к завершению. Однако она не оправдалась. Завтра 8 июня очередной суд и очередное продление ареста на 3 месяца. Для ознакомления осталось еще томов 5, а показали обвиняемым за это время массу интересного: тома со стихами Попова, перечнем номеров, по которым делались телефонные звонки, протоколы обысков. Субстантивной информации ноль. Причем следователи отказываются показывать последние тома дела. Вероятно, потому, что надеются все же найти и воткнуть туда что-то более весомое. С тем, что есть в деле сейчас, даже в наш суд идти стыдно.

Так что сидеть женщинам до осени, а там и суд начнется – месяцев на шесть. И опять сидеть.

Я вот только одного не пойму. Дело скандальное, находится на контроле вышестоящих начальников и у прокурора. Они что не понимают, что оно завершаться будет как раз под президентские выборы? Причем тут это, спросите. Да очень просто. В этом деле на каждом шагу нарушение конституционных прав граждан на свободу вероисповедования и частную жизнь. Дело, конечно, мелкое. Но на фоне антимиссионерского «закона Яровой», повлекшего массовые нарушения прав верующих, запрета Свидетелей Иеговы, многочисленных обысков в культовых зданиях – складывается даже не печальная, а трагическая картина. Лавина состоит из камушков, и каждое новое такого рода дело заставляет задуматься, а как там у нас с правами человека, гарантом которых выступает Президент России. Конституция же пока гарантирует светскость государства и свободу совести каждому, равенство конфессий перед законом, недопустимость «государственной религии». И сколько голосов сторонников нетрадиционных конфессий, которым потенциально грозит уголовное преследование и срок, отнимут таким образом у Путина борцы за чистоту православия? И неплохо бы понимать, что за веру люди точно голосовать пойдут, ничто их не остановит.

Несколько глав, не вошедших в текст статьи

СМИ

Услышав о том, что Надя (Розанова – авт.) имеет какое-то отношение к делу «Бога Кузи», я сразу, еще осенью 15 года, полез в Интернет, и был поражен обилием материалов. Причем материалы эти отличала невероятная жесткость и какое-то даже извращенное удовольствие, с которым самые различные авторы писали на эту тему. Накал эмоций был такой, что невольно возникало ощущение, что «проклятые сектанты» с утра до вечера подрывали устои православия, обманывали заблудших овец, лишали граждан жилья и другого имущества, избивали друг друга, совращали всех и вся. Даже на общем, крайне возбужденном в последние пару лет информационном фоне это дело смотрелось особенно ярко. Попова представляли как страшную, но не очень понятную, угрозу нашему обществу, но, слава Богу, доблестная полиция и судебные органы оказалась на высоте и, можно сказать, грудью заслонили нас от этой опасности. До сих пор помню пышащего злобой диктора московского канала РТР, торжественно провозгласившего в ноябре 2015 года после очередного продления ареста: «Новый Год сектанты встретят в тюрьме!». Тебя бы туда на пару месяцев, идиот, а на вашем канале я после этого смотрю только прогноз погоды.

Запомнился короткий репортаж, автор которого пыталась доказать, что под видом сбора помощи Донбассу сектанты собирали деньги для себя. Для этого она подошла к одному из московских храмов и спросила у нищих, были ли здесь накануне адепты «бога Кузи». Те сказали, да были. И журналистка радостно закричала: «Вот видите, и нищие подтверждают!» Только вот что подтверждают, что были или что деньги не на Донбасс пошли? Нищие-то что об этом знают? Ну, это уже просто такой у нас уровень журналистики.

Все это выглядит тем более странно, что масштабы деятельности Попова и, скажем так, глубина идейных расхождений его последователей с традиционным, каноническим православием несопоставимы с тем же Виссарионом и дюжиной других околоправославных конфессий, которые можно найти на просторах страны.

Большинство зрителей и читателей сообщения СМИ обычно воспринимают на эмоциональном уровне. Моя же профессия подразумевает вычленение из обилия слов конкретных фактов, причем желательно документированных. Помните, как однажды потребовал Президент в ответ на общие рассуждения: назовите факты, даты, фамилии, явки. Ну, явки – это не про дипломатию, но все остальное у нас обычно присутствует.

Так вот, профессиональный анализ всех публикаций о «деле бога Кузи» выявляет следующее:

- ни одного конкретного факта (фамилия, дата, место, обстоятельства, свидетели) противоправной деятельности, с моей точки зрения, не приводится;

- широко используемый СМИ тезис о том, что «сектанты» отнимали у граждан жилье, материалами дела не подтверждается – в нем просто нет упоминания ни одной квартиры;

- крики об избиениях не подтверждаются – отсутствуют справки из травмопунктов, заключения медэкспертиз (ну не воспринимать же всерьез обращение г-жи Францевой к врачам через четыре месяца после того, как ей якобы дали по физиономии резиновым тапком!);

- откровенно извращается вопрос о вере христиан, пусть и не совсем традиционного толка, который СМИ сводится к поклонению давно умершему попугаю (!);

- сексуальная «перчинка», без которой не обходится ни одна публикация, споры идут только о количестве «жен» у Попова - как же нашей прессе без такого! – как-то теряет остроту, если вспомнить, что 2/3 сектанток – женщины старше 50 лет. Да и внешний вид Попова… Ну как-то не тянет он на гиганта в этой сфере. Кстати, а какой статьей УК это дело теперь запрещено?

- гендерный состав «секты» как-то не очень увязывается с жуткими рассказами о жестком внутреннем климате в этой группе и угрозах тем, кто решил с ней порвать. Это что, одни бабушки других запугивали, что ли? Чем, интересно? И как куче народу – 15 потерпевших! – удалось спокойно покинуть «секту»? Открою страшный секрет: есть еще немало людей, которые на каком-то этапе интересовались идеями Попова, участвовали в работе группы, а потом спокойно ушли из нее без всяких претензий и проблем. И никто их не преследовал…

А вот если посмотреть на набор всех этих «обвинений» немного под другим углом зрения, то они поразительно напоминают классическое описание сект из книг, учебников и лекций патриархии. Так что, подгоняли условия задачи под готовый ответ? На простом русском языке это называется БРЕХНЯ.

При этом хочу подчеркнуть, не сомневаюсь в способности наших СМИ полностью извратить суть любого явления и события, поменять все знаки на противоположные. Это не так уж трудно. Был бы заказ и финансирование. Или просто желание услужить.

Об абсолютной предвзятости в освещении этого дела свидетельствует и реакция на мои обращения с предложением написать правду об этих несчастных женщинах.

Сначала я обратился к правдорубу-обличителю. Подумал, что уж он-то не побоится сказать правду. Правдоруб взялся за дело горячо, выразил глубочайшее возмущение фактом ареста женщин: «Зачем вообще сажать женщин!». Что-то такое даже прозвучало в эфире про излишнюю жестокость правосудия, а затем… сославшись на очевидное в силу национальности незнание всех этих православных премудростей, изящно ушел от этой темы. Как-то мне после этого его пафосные программы стали неинтересны.

Следующим на очереди был о А.Кураев. На своем сайте он не дает спуску ни патриарху лично, ни малейшему произволу в церкви. Это, действительно, очень познавательное чтение, мысли умного человека. Но у нас с ним получилось забавно. Как только я до него дозванивался, у его соседей начинался крайне шумный ремонт. Поговорить не удавалось. Послал ему материалы – реакции не было. Понимаю, что ему было трудно. Попов для него – абсолютное зло. Но все же набрался мужества и разместил у себя на сайте мой материал. Это – пожалуй, тот самый случай, когда, не сказав ни слова, человек высказывает свое мнение. Спасибо, о.Андрей.

Всю правду, целиком, не побоялся написать лишь питерский журналист, а скорее даже писатель, Денис Терентьев. Летом 2016 года мы с ним долго переписывались, потом встретились во время его краткого визита в Москву и проговорили почти три часа. Достойный, честный человек. И статья в «Аргументах недели» хорошая получилась. Именно в этой статье впервые прозвучало правильное название для этой истории – «Дело московских бабушек»! Очень, правда, не хотелось бы, чтобы лет через …дцать, когда наши потомки будут изучать современную историю России, как мы сегодня события первой половины 20 века, это дело рассматривалось бы как начало «новых московских процессов», на этот раз – против инаковерующих. А такой шанс есть.

Несколько слов о комментариях, которые появились после первой статьи. Там разное было, во многих и меня ругали. Совершенно спокойно к этому отношусь – каждый имеет право на свое мнение. Но один меня зацепил. На сайте о.Андрея «Аноним» написал, что дочитал до того места, где речь идет о направлении помощи Донбассу на «белых грузовиках» и бросил. Вранье, мол, даже Стрелков не может пользоваться этим путем. Стрелков может быть и не может, а я смог. И помог мне в этом мой друг А.Ю.Бельянинов, в то время руководитель Федеральной таможенной службы. Он подключил Надю и ее подруг к работе организации ветеранов ФТС, которая как раз формировала свой груз для Донбасса (в основном шло оборудование для больниц, всего на 60 млн рублей). И в августовской колонне 2015 года ушли две фуры – в Донецк и Луганск – и почти треть их груза собрали «сектанты». И дома у меня лежит копия акта ФТС – МЧС о принятии этого груза к перевозке. Вот так. А Стрелков… Надя с ним много общалась и навещала после возвращения из Донбасса, а он на допросе от нее фактически отказался. Бог ему судья.

Потерпевшие

Мне искренне жаль этих людей. И даже не потому, что они «попали в сети» Попова, лишились каких-то денежных средств, потратили время на все это, а теперь ходят на допросы и ждут веселой перспективы посмотреть в глаза и Попову, и своим бывшим подругам в суде. Мне жаль их, в первую очередь, потому, что они так и не смогли найти твердую опору в жизни. На каком-то этапе такой опорой стал для них Попов, его группа и учение. Да, надо признать, что секта, если это вообще секта, может выполнять определенную социальную роль. Церковь в отношении этих людей, как мы уже выяснили, с этой ролью не справилась, самостоятельно твердо и стабильно стоять на ногах они в силу каких-то личных причин не могли. Им был нужен учитель, человек, который разъяснял бы им суть вещей, вел по жизни, наполнял ее смыслом. В лице Попова они на время обрели такого человека, а теперь лишились – навсегда и окончательно. Клеймо предателя и иуды – это, ведь, навечно. И компенсирует ли его возмещение материального ущерба, которое им будет, вероятно, присуждено по суду? 30 серебряников вспомните.

В чем же потерпели эти люди, если они пришли к Попову сами, пошли за ним сами, участвовали в деятельности группы, в том числе и по сбору средств, сами. То, что они от него ушли, - так я рад за них. Возможно, этот опыт был им нужен, чтобы научиться жить своим умом. Радуйтесь. Мало кто у нас это умеет. За такое и заплатить не жалко.

Один пример. Среди потерпевших есть семейная пара. Муж, вполне благополучный и твердо стоящий на ногах человек, как он сам рассказывает пошел за женой к Попову потому, что их брак в этот момент трещал по швам, а он хотел сохранить его любой ценой. Уважаю. Мужской поступок. И в принципе он добился того, чего хотел. Они и сейчас вместе. Но поварившись во всем этом, ушли и тоже вместе. И теперь записываются в потерпевшие и предъявляют гражданский иск с приличной суммой ущерба. Не буду давать оценку, подумайте сами.

Следствие строит свое обвинение на тезисе о «насилии над волей». А как же быть со «строгостью в вере»? Это - не насилие над волей? Да в православии этой строгости/насилия через край, в отличие, кстати, от тех же лютеран. И объясняется это всегда одним: добровольным выбором человека. К вере приходят, ее не насаждают. И к Попову тоже сами приходили, палками к нему никого не загоняли. Так что давайте руководствоваться одним стандартом: каждый из нас свободен в выборе веры, и наказывать пастырей, даже если они не нравятся патриарху, за стремление вовлечь людей в свою веру нельзя. Это – не моя мысль. Об этом и в Конституции написано.

Пока я говорю о людях честных, относительно конечно. Но есть же еще и те, кто руководствуется прямыми меркантильными соображениями, весьма свободно прикинув сумму, якобы внесенную когда-то в фонд Попова за покупку его книг. Сплошь и рядом при подсчете таких сумм используются затраты на приобретение книг, аудиодисков и прочего. Отличный поворот: не понравилась приобретенная книга, вернуть ее года через 4 уже нельзя, так надо продавца в мошенничестве обвинить! Его посадят, а деньги вернут! Отчасти, обвинение по статье 159 УК на этом сейчас и основывается. Хотя любому мало-мальски грамотному юристу очевидно: это – не основание для вменения мошенничества, подобные правоотношения вообще регулирует закон о защите прав потребителей, а именно та его статья, где речь идет о праве на возврат купленного товара или денег за приобретенную услугу. УК здесь ни при чем.

Кого-то явно запугали. То ли нелады с законом, то ли на службе косо посмотрят на принадлежность к секте. Инструментов у «следствия» (слово неслучайно взято в кавычки) масса. Один из них – мало кому известный факт, что практически половина т.н. потерпевших вообще-то по показаниям проходит как многолетние активные участники этой группы, принимавшие участие – следствие очень любит это слово, хотя документальные подтверждения отсутствуют - в «избиениях» своих коллег. А поскольку во всех постановлениях следствия речь идет о «неустановленных лицах», т.е. тех, кого еще предстоит пропустить через следственную процедуру, то эти потерпевшие – пластилин в руках следователя: ты завтра можешь обвиняемым стать, посмотри, как твои бывшие подруги уже два года сидят!

Но есть один случай совершенно особый, заслуживающий детального анализа. Это – г-жа Францева, главный свидетель обвинения, и, вы не поверите, несостоявшаяся «правая рука» Попова.

В первых допросах потерпевших – не последних, из которых тщательно убраны все ненужные вещи, а именно в первых – ее фамилия фигурирует нередко и именно как активнейшего участника группы: она собирала деньги, распределяла работу среди участников выставок, даже била кого-то… А иной раз и вообще выстрелит на очных ставках: да ты же сама стремилась стать правой рукой Попова! Стремилась, но не стала. Что-то не срослось, как говорится. Бывает. И родилась смертельная обида на своих товарок, желание отомстить. К этому добавились и неудачи в личной жизни. Коктейль получился взрывоопасный. И взорвалось. Трудно даже представить, сколько сил, времени, энергии потратила г-жа Францева на борьбу со своими бывшими подругами. Письма всем и вся, звонки священникам в другие города с разоблачениями «сектанток», даже личные угрозы – жена рассказывала мне и о таком. Позднее г-же Францевой удалось найти благодарных слушателей и на свет родились многостраничные протоколы допросов с полным раскладом внутренней жизни группы, десятками номеров телефонов. Причем надо отметить, что с фактами г-жа Францева обращается крайне вольно. Главное, чтобы обвинение срасталось.

Однажды я поймал ее. Вернее, даже не только ее, но и следствие. Еще во время первого разговора со следователем в сентябре 2015 года я, как говорится на всякий случай, несколько исказил реальное время нашего знакомства с Надеждой, обозначив его концом 2014 года. Больше дату нашего знакомства я так никому не указывал. Понимаю, что это – не совсем честно, но к моменту разговора я уже понял, что честностью в этом деле и не пахнет. А если так, то надо использовать профессиональные навыки. Этот – из простейших. И буквально через 2 месяца, как раз после заседания суда, на котором прокуратура не поддержала арест Надежды, г-жа Францева трясла перед телекамерами текстом своего письма мне на службу. Там было много всего забавного – оказывается секта охотилась за мной уже много лет, это была вообще чуть ли не вербовка… Кто я такой, чтобы за мной кто-то так охотился? Да и вообще, что она знает о вербовке и шпионаже…Мне, человеку, проработавшему 20 лет за границей, встречавшему в жизни пропасть людей из спецслужб, и наших, и чужих, пересекавшемуся с тремя реальными предателями (один расстрелян, второй ушел, третий уже отсидел свой срок), читать все это было очень смешно. Но главное, названная в этом пасквиле г-жей Францевой дата нашего с Надей знакомства! Конец 2014 года! Узнать эту дату она могла только от «следствия», которое по определению не имеет права сообщать подобные сведения свидетелям. Конечно, если они настоящие свидетели, а не подставные.

В принципе для того, чтобы поставить под сомнение правдивость таких «свидетелей» достаточно уже и этого. Но самое интересное впереди.

К откровенным ошибкам следствия относится стремление напихать в дело как можно больше бумаг. В результате в томах дела находятся настоящие жемчужины для защиты. К ним относятся, например, материалы комплексной экспертизы, которая была проделана в 2014 году по различным аудио - и печатным источникам, изъятым у Попова, допросам « потерпевших» и другим документам.

Эта экспертиза рассматривала ряд высказываний, содержавшихся на аудионосителях, о способности Попова убивать людей при помощи мысли!

И среди «жертв» фигурирует первый муж г-жи Францевой! Приводятся ее слова о том, что Попов при помощи энергоинформационного воздействия – так называемого «шарька» – причинил смерть ее бывшему мужу через развитие онкологического заболевания. Я не готов комментировать волшебную силу шарьков и психическое здоровье тех, кто верит в смерть от онкологического заболевания, вызванного энергоинформационным воздействием. Все участники будущего процесса прошли через судебную экспертизу и признаны вменяемыми. Правда, в материалах, которые передавались судебным психологам, про шарьки и веру некоторых фигурантов в их волшебное воздействие упомянуть забыли. А то еще неизвестно, чем бы кончилась подобная экспертиза. А главного свидетеля обвинения надо беречь.

Но здесь возникает вопрос о мотивах этой выдающейся свидетельницы. Можно ли строить практически все дело на показаниях человека, который считает, что главный обвиняемый каким-то мистическим способом вызвал смертельное заболевание у его супруга? Первое, что приходит в голову, это мысль о мести за смерть мужа – прекрасный мотив для развернутой г-жой Францевой кампании, лучшего и не надо.

Вокруг СИЗО

Первое посещение СИЗО с передачей оставляет неизгладимое впечатление. Нет, некоторые признаки современности, конечно, присутствуют. Неплохо работает электронная очередь. Это когда раз в неделю заказываешь время передачи, а потом стоишь в толпе таких же родственников, чтобы быстро-быстро засунуть в маленькое окошко за решеткой продукты и элементарные средства гигиены. Но все же стоишь не днями, как совсем недавно стояла так называемая «живая очередь» к соседнему окну. Там были и рукописные списки, и ругань, и отчаяние людей, которые уже третий день пытаются отправить передачу своим близким. Правда, в последнее время в результате смены руководства СИЗО там порядка стало больше, многое изменилось к лучшему. За те 20 месяцев, пока мы еженедельно носим передачи, уже много раз сменился персонал на приемке. Работа у них жесткая, часто приходится отказывать родственникам арестантов. Люди были разные, но в большинстве своем ведут они себя корректно, а иногда - и отзывчиво.

Есть, однако, вещи, которые не исправит никакой администратор. Все помещение для посетителей – метров 30 квадратных. Здесь и две очереди к окнам на передачу, и – раз в неделю – очередь к врачу на передачу лекарств, также раз в неделю – к «руководству» за разрешением на внеплановую вещевку, и толпа адвокатов, следователей и родственников – на посещение к подследственным. Пол заставлен баулами с передачами. Летом легче. На улице есть лавочка, да и просто постоять можно. Зимой в этой комнате – почти как в метро в часы пик. Иногда от отчаяния люди срываются, бывает, но преобладает другое – готовность помочь друг другу. Всегда найдется человек, который объяснит, что можно передавать, а что – нельзя, даст ручку, пакет и др.

Продуктов в месяц можно приносить до 30 килограмм. Хочешь – один раз, хочешь – каждую неделю. Многим не приносят вообще. Достаток «постояльцев» виден сразу. Кому-то несут белый хлеб, дешевое печенье и сушки, но все, кто может, стремятся передавать арестантам фрукты, овощи, сладости, молочку, питательные продукты. Как бы ни было трудно здесь, там – труднее. Камеры переполнены, минувшим летом и днем, и ночью температура в них была стабильно на уроне 29 градусов. Время от времени закрывают платный спортивный зал – мол, нарушается принцип изоляции. В церковь камеры водят по очереди. Жена все сетует, что очередь ее камеры не попадает на церковные праздники. Про нервы, ожидание суда, обездвиженность и говорить не приходится. А на воле спорят: как считать срок пребывание в СИЗО в сравнении с колонией, день за день или за полтора? Посадить бы тех, кто возражает против полутора дней, чтобы сами сравнили и сделали вывод.

Абсолютный кошмар – это поездки в суд. Арестованные женщины встают в 5 утра, 1,5 часа проводят в холодном и прокуренном помещении, где сидят около 25 человек с крохотным окном, потом в автозаке в узком отсеке (1 на 3 м) с двумя параллельными лавками 15-17 человек сидят коленки в коленки и курят. Путь занимает 3-4 часа. По дороге автозак заезжает в другие тюрьмы и суды, чтобы завезти людей. Наконец в суде часов 5 ожидания в узкой серой конвойке, где уже сидят человек 7, причем они тоже курят. Пить кипяток дают один раз в день. Дают сухой паек – и неплохой, мне достали друзья – но еда в рот не лезет. В суде по коридорам ведут в наручниках, в Тверском суде в зале женщин сажают в клетку, а затем опять до 19-20 часов вечера в конвойку. Вечером автозак опять объезжает все суды и забирает людей, еще 2 часа стоит перед въездом в тюрьму. Потом еще 2 часа в холодной «сборке», обыск и в полпервого ночи возвращение в камеру.

Особенно тяжело летом. Как раз в самую жару лета 16 года Надю возили на психологическую экспертизу, и более 2-х часов пришлось ждать своей очереди в автозаке во дворе больницы. Конвой попался совестливый – открыли заднюю дверь (дальше еще решетка), хотя бы было, чем дышать. За всем этим наблюдала Маша, дочь Нади. Ее в тот же день вызвали на экспертизу, и она полтора часа сидела в кустах во дворе больницы, надеясь увидеть мать. Так и не дождалась. Мать она не видела уже полтора года.

Удивительно, но женщин вывозят раньше и привозят позже. Говорят, что это делается для профилактики побегов. Поскольку бегут чаще мужчины, то их предпочитают возить в светлое время суток.

Истории, которые слышишь в тюремных очередях, сплошь и рядом пересказу не поддаются. Понимая скепсис возможного читателя, – ну кто же признает вину за своими близкими! - расскажу только то, что услышал как-то в «живой очереди». Женщина передавала продукты для только что арестованной родственницы. Последним в списке шел… калоприемник. «Ее взяли прямо из больницы, - пояснила она, - и сидит в общей камере, трубка выведена прямо из живота, никаких специальных приспособлений, полотенец у нее нет, представляете, как к ней там будут относиться?». Представляю. Не представляю другого. Что же эта несчастная должна была такое сделать, чтобы настолько больного человека, очевидного инвалида, да и онкология там почти наверняка присутствует, сунули в камеру? Куда она с этой своей трубкой денется? Кто они эти люди, которые принимают такие решения?

Помню как-то попал на прием к «руководству». Все начальство СИЗО с тех пор уже сменилось, так что думаю, никого не подведу. Подполковник, немолодой, глаз наметан. Выслушав мою пустяковую просьбу - что-то надо было передать, задал вопрос, а Вы сами-то кто? И, увидев мое удостоверение, даже не особенно удивился – повидал всякого. Но узнав о фабуле нашего дела, махнул рукой: у нас здесь таких половина сидит!

Что он вкладывал в эти слова? Думаю, прежде всего, то, что половину сидящих под следствием – даже если для него и есть повод – ни в какое СИЗО сажать не надо, вполне бы могли они провести это время под домашним арестом или подпиской. Арест же – это, прежде всего, инструмент следствия, средство давления на подследственного. Посидит – испугается – сломается – сознается. И доказывать ничего не надо. Может быть, именно поэтому среди арестантов так много людей заведомо беззащитных? Говорят, например, что туда особенно часто попадают выпускники детских домов. Слабые навыки социальной адаптации приводят их на кривые дорожки, а защитить некому…

Вадим Розанов.